Здесь возникает вопрос, о том, где искать предельную величину информации-как-различения, которая уже способна отделиться от синкретичной непроявленности ментальных установок   и быть  зафиксирована  как проявление социальной предметности,  стать фактом смыслового континуума медиакультуры. Думается, в этом случае нужно указать именно на простейший культурный код. В понятии кода средство предстает как сообщение. Его формирование и дальнейшее развитие (включение в кодовые системы, институционализация) требует перехода на сверхиндивидный уровень культурного производства и представляющих его культурных агентов. Так «медиареальность» становится «информационным пространством».

Дефиниции медиареальности и информационного пространства бесспорно относятся сегодня к наиболее востребуемым со стороны представителей самых разных сегментов гуманитарной науки. На первый взгляд может показаться, что смысловое поле, образуемое этими двумя терминами,  сходно. В действительности выбор между ними, как нам представляется, оказывается выбором между классическим и неклассическим направлениями исследования, выбором между целыми эпохами в толковании явлений и феноменов мира коммуникаций.  

Содержательное наполнение концепта информационного пространства обусловлено прежде всего его принадлежностью к теории объекта. Оно определяется как подсистема общества, которая характеризуется наличием информационных телекоммуникационных систем, функционирующих на основе общих принципов и обеспечивающих, с одной стороны,  информационное взаимодействие организаций и граждан, с другой, 
- удовлетворение их информационных потребностей. Как известно, методология теории объекта основывается на философии тождества, в которой единство сущего обеспечивается онтологизированным порядком. Тенденция к монистическим моделям объяснения действительности характерна именно для эпохи модерна – эпохи, отмеченной борьбой за сферы влияния, формированием супердержав и утверждением идеологии глобализма. «Социальный заказ» на единый мировой порядок формирует якобы сама действительность. Развитие цивилизации направляет наше движение от Gemeinschaft   к Gesellschaft, что влечет за собой процессы гомогенизации,  - все более активное использование общего концептуального языка и обращение к единым наборам ценностей, признаваемых рациональными. 

Единство сущего, базирующееся на принципах рационального порядка, превращают мир в тотальность.  В монистических системах не возможно указать, из чего должен возникать принцип, регулирующий возрастание сложности, скачок от материи к жизни, и от жизни к духу. В заданной системе координат воспроизводится  характерный для классического социологического сциентизма подход к социальной реальности как к субстанции, выражаемой в объективированных социальных фактах.  «Единое информационное пространство»,  обретая в данной парадигме топографические характеристики,  выступает как объект дистанцированного  управления и контроля, как самоинституционализирующаяся сфера силового противостояния политических интересов  надсубъектных структур и функционеров, сфера индустрии  информационного продукта, в распространении которого задействованы передовые манипулятивные технологии. Индивиду с его сугубо человеческими интересами в этой матрице места нет. В этой связи обществоведы говорят о необходимости освоения принципиально иной модели различия, базирующейся на социальной гетерологии и представляющей собой неклассический подход к действительности.

Понятие медиареальности  знаменовало собой  феноменологический сдвиг внимания. Акценты смещаются на собственную жизнь сознания в конечной области его моделирующих реализаций, в  представленном им перед нами «спектакле жизни» (М.Мамардашвили). Амбивалентность медиарельности – единство ее самореференции и инореференции, приравнивание мира фактичности к трансцендентальной иллюзии (Н,Луман), проявленность через смыслы и символические значения «других»   – все это утверждает принцип безосновного различия.

  Таким образом, мы ежедневно, ежечасно стоим перед выбором  между двумя образами или моделями различия (Т.Х. Керимов). И это не моральный выбор, хотя бы потому, что мы обречены жить одновременно в классическом и неклассическом мирах, подчиняться  правилам их принципиально отличной друг от друга организации.  Это выбор, который бы мы назвали выбором адекватности. С одной стороны, существует  различие, которому соответствует определенная политика (политика плюрализма, демократии), а с другой стороны, имеется различие, которое случается с нами как событие, как грядущее событие. Первый образ различия предполагает признание изолированных идентичностей и формирование культуралистской и релятивистской идеологии, фрагментарных идентичностей. Другой образ различия, связанный с событийностью,  не определяется как данное, законченное присутствие. Это никогда не заканчивающийся выход в присутствие[1]. Медиарельность в такой системе координат совпадает с жизненным миром индивида и во многом конструируется его воображением и телесными опытом[2]. Однако чтобы  миметические, ритуальные практики индивидов и их отдельных групп обрели общественное признание, необходимо придание им статуса респектабельности через исторически освоенные каналы легитимации. Институционализированные медиа, активно выполняют роль этих каналов, присваивая славу «первопроходцев» - создавая иллюзию собственной самодостаточной субъектности в деле конструирования культуры в целом и медикультуры как ее важного сегмента.

Подведем итоги. Освоение неклассических трактовок  информации, медиарельности, медиакультуры   затруднено в связи с живучестью перенесенных в гуманитарные науки стереотипов естественно-научной парадигмы, ориентирующую гуманитариев на работу с уже ставшими, с измеряемыми фактами. Неуловимые смыслы, «исчезающая социальность», принципиально нетипологизируемый ряд феноменов зачастую оказываются  за пределами предметного поля российской прикладной науки и политики. Между тем, в действительности неклассические параметры информации и формируемой ею пространственной среды давно освоены и успешно эксплуатируются.  Существующее в мире людей безосновное различие «схвачено» и подчинено  ценностной системе теории объекта - тотализирующему тождеству.  На игре со смыслами, конструировании событий, производстве индивидных мифов базируется рекламная индустрия и другие сферы публичности. В то же время демонизация и мистификация реальности, творимой массовыми коммуникациями, - не лучший способ привлечения общественности к проблемному полю медиакультуры.  Актуальнейшая задача, которая поставлена нашим временем перед экспертным научным сообществом,   видится в   выполнении неблагодарной кропотливой работы по качественному анализу различных сегментов, различных средовых характеристик медиакультуры и действующих практик по их «обустройству», в приведении методологии их исследования к неким общим основаниям, в тщательной рефлексии этой методологии на историко-антропологических основаниях.